ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА В ПАМЯТИ МОЕЙ СЕМЬИ

«Много лет прошло с той кровавой войны,

Когда жизни солдат мир, покой принесли,

Когда слишком большая людская цена

За мою и твою жизнь была отдана».

Великая Отечественная… Её невозможно забыть, невозможно простить те горе, боль и слезы, которые она принесла на нашу землю, каждому человеку, всему живому. Невозможно просто отмахнуться от трагического прошлого, сказав, что этого не было, ведь без памяти о прошлом нельзя жить в настоящем и нельзя построить нормальное будущее.

В каждую семью в 1941 году вошла война. Конечно же, и в семью моей бабушки Веры. В 1941-м ей было девять лет. Девочке бы только в куклы играть, да наслаждаться беззаботным детством! Но… Безжалостная судьба вначале отняла у неё отца, потом дала отчима, который так и не смог принять и полюбить чужого ребёнка, а потом и годы лихолетья.

Долгими зимними вечерами рассказывала бабушка о пережитом. Она никогда не хвасталась своими поступками, считала, что нет ничего такого в них, мол, все тогда делали, что могли.  

Хочу привести здесь некоторые из бабулиных рассказов. Перенесёмся же в прошлое и увидим всё происходящее глазами маленькой девочки из Бешенковичского района, то, что ей довелось пережить.

Джемс Дзима Зенон Путан родился в 1934 году, в Риге. Окончил юридический факультет Ленинградского Госуниверситета по специальности правоведение. 29 лет проработал в органах МВД Латвии, подполковник милиции. Имеет научные публикации. Награжден. Ушел из жизни в 2008 г.

"Светлой памяти отца Алоиза Путана...

Кто-то ее называет Второй мировой, - а для меня она была, есть и будет Великой Отечественной войной 1941-1945 годов. В феврале 1943 года, в боях под Наро-Фоминском пал смертью храбрых мой отец, лейтенант Красной Армии Алоиз Путан.

9 мая – день Победы. Это – и мой праздник. Благодаря этой победе, наше надломленное войной детство выправилось, мы остались людьми.

В начале войны семь латышских семей: Бабра, Ващенко, Комаровы, Ласманы, Путаны, Трофимовы, Тучины оказались в одном товарном вагоне, шедшем на восток – нас эвакуировали. Это были женщины, старики и дети – последних общим числом оказалось 18 (один из нас – инвалид). Наши отцы – все на фронте. Забегая вперед, скажу, что лишь один из них, Комаров, вернулся домой, - остальные погибли, защищая Москву. Вот передо мной служебная характеристика отца, полученная мною из Центрального архива Министерства обороны РФ. В ней сказано: в боях под деревней Выставка Алоиз Путан ворвался во вражеский ДЗОТ, в рукопашном бою уничтожил несколько фашистов и захватил ручной пулемет… «Пал смертью храбрых» - это не дежурная фраза, это – реальность.

Забросило нас на берега далекой Суры, в Курмышский район, на окраину Горьковской области. В селе Казачье было сорок дворов, вытянувшихся в одну улицу. Для нас нашлись пустые заброшенные избы, успевшие от бесхозности потерять завалинки (без которых тепло зимой не держится) и приобрести в стенах дыры… На события тех дней накладываются десятилетия. Ластик времени стирает в моей памяти страшные недетские картинки. Стирает, стирает… Но мы, дети войны, не имеем права замалчивать нами пережитое, тем самым давая зеленый свет фальсификаторам истории, родившимся после войны и пишущим о минувшей войне на заказ и за деньги.

Алексеева Маргарита Ниловна родилась в 1937 году в с Мокрое Калужской области. Окончила Московский институт культуры в 1963 году. Работала начальником клуба в войсковых частях по месту службы мужа. Пишет детские сказки - изданы две книги.

"Когда началась война, мне было пять лет. Мои родители, отец Алексеев Нил Федорович и мама Валентина Федоровна, учительствовали в школе села Закрутое. Отец был директором, а мама вела младшие классы.

Наша школа находилась в 2-х километрах от села Закрутое в бывшем панском имении. В старом панском доме, большом и красивом, учились дети с 4-го по 7-ой класс, а в другом доме, поменьше, где раньше жила прислуга, учились дети младших классов. Их так и называли: «большая» и «маленькая» школы. Наша семья жила в старом добротном доме (раньше там жил управляющий имением), вокруг которого раскинулся парк с липовыми аллеями, акациями вдоль дорожек, зарослями жасмина и черемухи. За «большой» и «маленькой» школами, с тыльной стороны зданий, раскинулись непроходимые заросли кустарника, площадью примерно с квадратный километр. Посередине этого «безбрежного моря кустарника» рос огромный раскидистый ясень. Под ветвями ясеня ребята тайком от взрослых устроили себе «штаб», довольно вместительный домик, сколоченный из досок. Только юркая, вездесущая ребятня могла, чуть ли не ползком, пробираться через заросли к себе в «штаб», когда играли в военные игры. Моя старшая сестра Тоня была активной участницей строительства домика и всех игр. Я описываю все это так подробно потому, что именно эти здания, шалаш и парк были местом действия трагедии в яростном 1941 году.

Мои детские воспоминания о том, что происходило с нашей семьей во время немецкой оккупации с 1941 го по 1944 годы, остались яркими на всю жизнь. Все, что я видела своими глазами, запечатлелось в памяти с фотографической точностью. Естественно, что мои воспоминания так же слились с рассказами мамы, старшей сестры и соседей, когда речь заходила о войне, обо всем пережитом в это страшное время…

Андиборе Светлана Михайловна родилась в городе Хуло (Грузия). Окончила Львовский политехнический институт, инженер путей сообщения. Работала в Министерстве путей сообщения Латвии, в департаменте автомобильных дорог.

"Светлой памяти моей дорогой мамы...

Вспоминать о военных годах мне довольно трудно по той причине, что была тогда слишком мала. О первых днях войны рассказываю со слов моей матушки Дарьи Марковны, которой в то время был всего лишь 21 год.

Мои родители, отец Андибор Михаил Никандрович – младший лейтенант медицинской службы пограничных войск, мама – домохозяйка, у них двое детей – я и братик Руслан девяти месяцев. В июне 1941 года мы приехали из Грузии в отпуск к маминым родителям, на Украину…

Стояло жаркое лето. Большая наша родня была гостям очень рада – застолья, украинские песни, беседы. Ничто не омрачало их отпуск. Но тут дети один за другим заболевают скарлатиной. Все внимание сосредоточилось на детях. Прошло несколько дней…

Отец неожиданно получает телеграмму, в которой ему предписано - немедленно явиться на место службы, в Батуми (причина не сообщается). Надо срочно ехать. Дорога дальняя – как быть с больными детьми? Тем более, в такую жару. На семейном совете решили: мама с детьми остается здесь. Отец немедленно уехал, обещая телеграфировать…

И вдруг – шок. Началась война! Всеобщее замешательство. Отец стал слать телеграмму за телеграммой: выезжайте немедленно. Мама в растерянности – как же ехать, когда дети еще больны?

От отца снова телеграмма с требованием выезжать немедленно. Надо было что-то делать. Все находились в шоковом состоянии, никто не знал, что будет дальше, надолго ли война, – может быть, она вот-вот окончится?

Радиосводки сообщают о наступлении немцев. Уже захвачена часть Украины. Немцы стремительно двигаются на юг республики. Началась паника. Люди с вещами, скарбом устремились на вокзалы. Кто на поездах, кто на машинах, кто на бричках – люди стали покидать город.

Цыганов Маркс Георгиевич родился в 1928 году, работать начал с 1942 года. Окончил Военно-воздушную инженерную академию им. Н. Е. Жуковского. Работал инженером-испытателем ракетных комплексов, затем инженером-конструктором средств связи на производственном объединении ВЭФ. С 1993 года на пенсии. Гражданин России.

"22 июня 1941 года весть о начале войны застала нашу семью на речном вокзале города Вольска, на Волге. Мы ждали пароход, чтобы доплыть до Камышина, откуда нам еще предстоял путь на новое место жительства, в автономную республику немцев Поволжья, совхоз им. Молотова в Старополтавском районе.

Пароходы ходили редко, поэтому на речном вокзале народу было много, - как говорится, ногу негде поставить. Зашла женщина и у порога, озираясь, полушепотом сказала: «Война началась». Ей кто-то ответил: «Молчи, дура. В тюрьму захотела?». Да, в то время за ложный слух можно было быстро попасть в каталажку. Но слух, к сожалению, оказался не ложным.

Нас было пятеро: отец, Георгий Федорович Цыганов, мама, старшая сестра Мария и мы с сестрой Розой (двойняшки). Начали с беспокойством думать, как быть дальше. Возвращаться в свое село Мачкассы (Пензенская область) поздно: дом свой продали, и жить будет негде. Решили ехать в совхоз - там у отца была договоренность о работе, а старший брат Виктор там давно уже работал (совхоз №100 им. Молотова).

Встретил нас управляющий первым отделением совхоза, калмык по национальности. В поселке большинство домов – из самана, аккуратно побеленных, и только несколько деревянных. Немцев, то есть аборигенов поселка, процентов 60-70, остальные – казахи, калмыки, русские, украинцы и другие национальности.

Новикова Наталия Анатольевна родилась в 1939 году, в городе Шахты Ростовской области. В 1957 окончила МГУ им. М. В. Ломоносова. С 1963 года живет в Риге. Работала корреспондентом в республиканской газете «Советская молодежь», затем - в издательстве «Полярис». На пенсию вышла с должности директора музея завода РЭЗ (электро-механический завод). Имеет троих сыновей и пятерых внуков.

"Первого сентября 1941 года.

Мой первый школьный день в первом классе. Молодая красивая учительница Мария Федоровна рассаживает нас за парты, знакомимся. И вдруг - противный вой воздушной тревоги. Город бомбят немцы. Учительница велит нам прятаться под партами. В новой красивой школе другого убежища нет.

А после налета, немного успокоившись, мы с учительницей Марией Федоровной пошли по дворам собирать металлолом для танков Красной Армии. Увлеченно тащим старые ведра, кастрюли, чайники. И вдруг возле одного дома я вижу необыкновенной красоты цветы. Мне сказали их название: анютины глазки. Жаркий южный сентябрьский день, синее небо, белые облачка от зенитных снарядов, дивные цветы как награда за пережитый ужас бомбежки. На всю жизнь эти события связались в один узел, когда вижу анютины глазки.

В школе занимались до зимних каникул. Уже писали на газетах, чернильницы-непроливайки держали за пазухой зимнего пальто, чтобы не замерзли чернила. А с января в нашей школе открыли госпиталь. Конечно, мы помогали ухаживать за ранеными, пели песни для них, читали стихи…

Весной нас перевели в школу возле вокзала. Кроме портфеля, мы носили сумочку через плечо. На ней – красный крест, а внутри – бинт, вата, иод: первая помощь, если ранят. Налеты немецкой авиации были ежедневными. Особенно опасно – возле вокзала, и наши занятия вскоре отменили. Так кончилось мое обучение в первом классе.

Беликов Леонид Сергеевич родился в 1937 году, в Старой Руссе Новгородской (в то время) области. Выпускник Омского высшего общевойскового командного училища и Военной академии им. М. В. Фрунзе. Служил в войсках спецназа, ликвидатор Чернобыльской катастрофы, полковник в отставке.

"Мне было шесть лет, когда началась война. Наша семья, отец Беликов Сергей Арсентьевич и мама Екатерина Васильевна, сестра Нина, брат Георгий и я, жили в городе Старая Русса Новгородской области. Это небольшой, утопающий в садах курортный городок, в котором в свое время жил Ф.М. Достоевский. Старший брат Николай служил в Красной Армии в чине младшего лейтенанта.

Слово «война» на меня произвело двоякое впечатление. С одной стороны, было страшно, так как при слове «война» женщины начинали плакать. С другой стороны, было любопытно: что же представляет из себя эта самая «война»?

За нашим городком располагался большой военный аэродром и авиационная база. Многие жители работали там. Как-то, в начале июля 1941 года, немецкие самолеты начали бомбить аэродром и военную базу. От разрывов бомб сотрясалась земля. В небо взметались языки пламени и черные, густые клубы дыма. Говорили потом, что почти все наши самолеты были уничтожены, так и не взлетев с аэродрома.      

Люди стояли на улице, наблюдая за всем происходящим, с ужасом ожидая, что немецкие самолеты вот-вот начнут бомбить и город. Но этого не случилось. Сбросив все бомбы на аэродром, самолеты улетели. Мы, мальчишки, сновали между взрослыми, прислушиваясь, что они говорят, и не понимали, почему наши родители тревожатся. Для нас этот немецкий налет на аэродром и бомбежка были не более, чем интересным событием в нашей мальчишеской жизни. По нашим меркам это происходило где-то далеко и нас не касалось. Мы не видели убитых и искалеченных людей и не думали о смерти, так как были совершенно уверены в том, что будем жить вечно, а умирают лишь очень старые и совсем больные люди.

Солянова Лидия Николаевна родилась в 1929 году, в городе Нежине Черниговской области (Украина). Окончила Даугавпилсский педагогический институт. Работала преподавателем, а затем методистом.

"Мамины родители были зажиточными хозяевами, семья большая, все старшие дети работали вместе с отцом с раннего утра и до позднего вечера. Когда моей маме было семь лет, бабушка умерла от тифа, спасая от этой заразы своих детей. С какого-то времени кухней стала заниматься неродная мать.

В 1930 году деда Константина Самсоновича Охонько забрали, и прошел слух, что – расстреляли. Мачеха собрала всё ценное и… исчезла. Два старших брата, у которых к этому времени было высшее образование, уехали. Моего отца забрали и сослали в Архангельскую область, на лесоповал. Мама осталась одна с двумя детьми: сестренке было два с половиной года, а мне исполнился год. На ее попечении еще семья моего отца – дед Семен Пинчук, бабушка и два папиных младших брата Михаила и Ивана.

В 1930 году мама получила записку от своего старшего брата, жившего в Севастополе, где он работал преподавателем истории в школе. Брат писал: «Если хочешь сохранить детей и свою жизнь, надо немедленно покинуть этот дом». Мама понимала, что медлить нельзя. Она раздала все вещи родственникам и соседям, взяла одного ребенка на руки, другого за руку, села в поезд и уехала к брату в Севастополь. А через несколько дней семью отца, деда семена, бабушку и младших братьев, вместе с другими состоятельными семьями, погрузили в товарный вагон и сослали в Сибирь.

Бабушка рассказывала, что везли их в товарных вагонах и не выпускали до тех пор, пока не переехали Урал. А потом высадили всех в лесу, а поезд пошел дальше.