• Главная
• Свидетельства
• Кораблева Надежда Дмитриевна

Надежда Дмитриевна Кораблева родилась 13 октября 1935 года в деревне Лапино Псковского района.

"В нашей семье было пятеро детей, я и четыре старших брата. Жили мы в г. Пскове на Пролетарском бульваре. Папа только что вернулся из Опочки, где у родственников жил старший брат Леня, которого он проводил в военкомат. Вот тогда я впервые услышала страшное слово «война».

Папа занимался погрузкой оборудования завода «Металлист», на котором работал. Нас прятали, как могли. Помню, как во время тревоги мы сидели в общественной ванной комнате, которая в доме предназначалась для стирки белья. Видимо считали, что это самое укрепленное и большое помещение, где могли поместиться все оставшиеся жильцы дома. Там многие из них и погибли от бомбежек.

Во время отбоя нам разрешали выходить во двор поиграть на улице. Помню ночь, мы лежим в каком-то окопе. Небо темное, а его пронизывают лучи прожекторов, освещали ракеты. Часто пролетали над нами с шумом блестящие самолеты, слышались взрывы. Было очень страшно, но плакать сказали нельзя. Следующим утром папа нас перевел на картофельное поле, оно было на другой стороне бульвара, расстелил легкое тонкое одеяло, строго-настрого приказал, чтобы мы не поднимали головы, не высовывались. Хорошо помню, как во время одного из отбоев мы, дети 4-5-ти лет выбежали на бульвар, а там от вокзала к центру города строем шли солдаты. Мы обрадовались, стали рвать одуванчики и дарить солдатам букетики. Они благодарили нас, брали на руки, гладили по головкам. На глазах у них были слезы, гимнастерки все выгорели от солнца и мокры от пота. Только позже я поняла, что они отступали, скорее всего, через Гдов к Ленинграду.

Мы бежали по бульвару в сторону вокзала. От Иркутских казарм черный дым с проблесками пламени. Я на плечах у папы, держусь за его голову, мама держит за руки Колю и Митю, Володю эвакуировали вместе с училищем. Закончилась погрузка в товарный вагон. Мы лежали на нарах и смотрели через зарешеченное окно на проплывающие мимо картины. Ехали долго. На остановках нас кормили, запомнилась желтая каша. На одной из станций в одном из составов разгромили хвост поезда, был полный хаос: скрежет, грохот, свист, плач.

Нас довезли до г. Ирбит Свердловской области. На станции уже стояли телеги, запряженные лошадьми. Папа довез нас до деревни Пеганово (20 км от Ирбита), зашли в один из домов. Папа меня крепко прижал к себе, поцеловал мою головку и посадил на голбес. Позже узнала, что так называется сооружение вдоль одной из стен русской печки. Мама с папой вышли, а мальчишки сняли меня с голбеса, и мы побежали на улицу. Мама с папой сидели на двуколке, папа держал вожжи, а мама махала нам рукой и кричала, чтобы не бежали. Мы же бежали, пока они не скрылись из вида, да и я ревела, хотя Коля взял меня на руки.

Мама вернулась поздно вечером с узелком, в котором был костюм папы, его сразу переодели в солдатскую форму и отправили на фронт. Мы его видели в последний раз. Потом от него получали редкие треугольники — письма, которые читали и перечитывали помногу раз. В начале 1943 года получили от военкомата похоронку, в которой сообщалось, что красноармеец Кораблев Дмитрий Карпович был контужен и отправлен с обозом под Великие Луки, который разбомбили немцы. Погиб папа 17 января 1943 года.

Что пришлось пережить в эвакуации, как, впрочем, всем во время войны - это тяжелая история. Постоянные перемещения с места на место. Мама ищет сыновей. Леня пропал без вести, Володя сам нашел нас после войны в 1945 году. Из Плеганова мы попали в деревню Ключи, там была школа. Коля пошел в 5-й класс, Митя — во 2-й, меня отправили в детский сад. Мама работала в колхозе. Ключи — большая деревня, там было три колхоза. Школа была по середине деревни, деревянная, двухэтажная. Директором школы была Кускова Ангелина Михайловна, ее сестра работала учителем. Они тоже были эвакуированы из Пскова.

Самые лучшие воспоминания времени эвакуации именно о детском садике. Наступает Новый 1942 год. На мне фланелевое платье — подарок из Америки, темно-коричневого цвета с поясом, расклешенный низ, длинный рукав. Низ юбки и рукавов украшены красной волнистой сутажной лентой. Красивее у меня больше ничего не было! Воспитатели с нами готовили концерт, стихотворения, песни, танцы. Помню инсценировку песни:

Есть на Севере хороший городок!

Он в лесах суровых северных залег,

Русская метелица там кружит и поет.

Там моя подруженька — душенька живет.

Письмоносец ей в окошко постучит,

Письмецо мое заветное вручит.

Принимайте весточку с дальней стороны,

С поля битвы жаркого — с мировой войны.

Дед Мороз дал нам по шоколадному квадратику, воспитательница сказала, чтобы мы съели ее с чаем, а я положила под кушак, чтобы отнести маме. Но дома обнаружили растаявшие остатки. Были слезы жалости. Это был первый военный Новый год. Дальше их не было до декабря 1944 года.

Мы перебрались на лесобазу, расположенную за рекой. Сообщение было летом — лодка, зимой по льду. На лесобазе нас пустила к себе татарка, у нее была комната в бараке. Мама варила нам суп: вместо кастрюли — ведро, в воду клались одна — две картофелины и соль. Когда мама разливала суп, каждому в миску поровну раскладывался картофель, а бульона наливали сколько хочешь, хлеба не ели, его просто не было. У хозяйки на печи стояла квашня, в которой были сушеные картофельные очистки. Вот их-то мы с мальчиками ели с удовольствием. Татары жевали вар, которым натирали дратву, чтобы подшить валенки. А мы, дети, «копали» смолу, ее топили в баночках, выливали в холодную воду для застывания, потом ее кусали и жевали.

Коля и Митя ушли в Ирбит в училище, а мы с мамой остались на лесобазе. Наступил момент, когда мы с мамой не могли подняться, свалил голод. Нас спасли. Одна из женщин, у которой была корова, принесла нам в сливочнике молока и поила нас по чайной ложечке, добавляя воду. Спасибо ей!

В 1944 годы на лесобазе открыли школу. Меня приняли в 1-й класс, хотя я лежала в больнице, но уже умела читать. В школе было все: карандаши, ручка, к которой примотано перо № 86, чернила, которые делали как-то из проваренного в кипятке химического карандаша, сажи с молоком, свекольного сока; бумага — краешки газет. Незабываемая учительница Аполлинария Викторовна — прекрасный, умный, ласковый, заботливый, добрый, но требовательный человек. После уроков мы шили кисеты, вышивали, вязали варежки, носки, отправляли на фронт. А еще Аполлинария Викторовна кормила нас каждый день щами из квашеной капусты. Картошкой и капустой снабжала лесобаза, картошку мы чистили по очереди после уроков.

Наступил 1945 год. Елку небольшую, но очень-очень красивую нарядили самодельными игрушками. И вот  9 мая 1945 года. Победа!!! Аполлинария Викторовна на длинной палке закрепила красный галстук вместо флага, построила нас в «каре», и с песнями мы радостные и веселые ходили по лесобазе. Все прохожие радуются, плачут, смеются, обнимаются!

Потом мама нашла комнату в Ключах, и мы переехали. Мама заболела, лежит без сознания. Кто-то из добрых людей, а таких у нас было больше, чем недобрых, злых, принес необходимую печень и рассказал, как ее варить. Мы с Митей делали все, чтобы мама поправилась.

В Псков я, мама и Митя смогли вернуться только в декабре 1947 года, брат Коля работал после ФЗУ на стекольном заводе, его не отпустили с работы. Меня приняли в школу № 7 в 4-й класс, окончила его с похвальной грамотой.

Учение мне всегда доставляло удовольствие. В 1960 году окончила Псковский государственный педагогический институт им. С. М. Кирова, 45 лет добросовестно работала учителем физики и математики в школах Пскова".

 

Источник:

Они выросли на войне : о деятельности Псковской региональной общественной организации «Дети войны» и воспоминания о годах военного детства членов этой организации : [сборник / Н. А. Акимова, Л. Г. Егорова, А. Н. Ножка ; сост.: Акимова Н. А., Егорова Л. Г., Ножка А. Н. и др.]. - [Псков : Псковское возрождение, 2025]. - C. 34 – 36.

Публикация согласована

с председателем Псковской региональной общественной организации «Дети войны»

Александром Николаевичем Ножкой.